14 апреля состоялась ставшая уже традиционной «прямая линия» с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным, которая продолжалась 3 часа 40 минут. Во время «прямой линии» Путин ответил на вопросы, беспокоящие российское общество. Россиян на этот раз больше волновали внутренние проблемы: дороги, здравоохранение, тарифы ЖКХ, ситуация российского бизнесаи экономика. А какой вопрос при такой возможности задали бы российскому президенту таджикские политики и политологи? С таким вопросом Dialog.tj обратился к известным деятелям страны.
Олимджон Бобоев, председатель Партии экономических реформ Таджикистана:
«Пожалуй, я бы поинтересовался об экономическом развитии России, поскольку мы тесно связаны с этой страной. Также спросил бы о теме экономической интеграции и расширении возможностей трудоустройства наших граждан на территории РФ, создании необходимых условий труда, какие намечаются программы или меры по эффективному использованию трудовых ресурсов из стран СНГ».
Парвиз Муллоджанов, политолог:
«Я бы все-таки задал вопрос о том, когда по прогнозам президента Путина, закончится экономический кризис. И еще о будущем Евразийского экономического союза, потому что сейчас всё совсем не так как планировалось во время создания объединения. Отдельные страны-члены Cоюза больше ощущают минусы, нежели плюсы. Я также спросил бы, какой он видит ЕАЭС и насколько устойчивым, по его мнению, будет этот союз».
Рашид Гани Абдулло, политолог:
«Актуальная для нас тема – это таджикские трудовые мигранты. Мой вопрос, наверное, касался бы облегчения условий труда наших мигрантов в России. Во-первых, увеличить время без регистрационного пребывания таджикских мигрантов скажем, с 15 дней на относительно длительный срок. Во-вторых, по возможности рассмотреть вопрос об амнистии «запретников». «Прямая линия» — разговор лидера с гражданами своей страны, которая помогает выявлять те или иные проблемы и на виду у всех находить и сформулировать пути решения. Создаётся некая обратная связь. Но подобные «прямые линии» хороши тогда, когда не фильтруются вопросы. В целом, российское общество созрело для таких разговоров со своим президентом».
Рустам Латифзода, председатель Аграрной партии Таджикистана:
«Меня больше интересует вопрос о том, намерено ли руководство России расширять стратегию сотрудничества с Таджикистаном в экономическом, аграрном, промышленном секторах. Не менее значительный интерес для меня представляет вопрос о создание совместных предприятий в Таджикистане».
Сайфулло Сафаров, заместитель директора Центра Стратегических исследований при Президенте Республики Таджикистан:
«Я задал бы следующий вопрос: Когда в России наконец поймут, что таджикские мигранты на территории РФ в любом случае находятся легально, так как между нашими странами существует безвизовый режим? Никакого нелегального существования таджикских мигрантов в России нет и не было. Когда этот миф развеется?».
Шокирджон Хакимов, заместитель председателя Социал-демократической партии Таджикистана:
«Как известно, в Таджикистане созданы Российско-Таджикский славянский университет и филиалы некоторых российских вузов. Мы надеялись, что ученые которые по субъективным причинам не имеют возможность работать в образовательной системе таджикских вузов, смогут продолжит свою научно-педагогическую деятельность в российских вузах. Отсутствие должного контроля со стороны ответственных лиц и соответствующих российских структур, такие негативные явления как коррупция, местничество, кумовство, политизация и нарушение профессиональной этики, к сожалению, стали обычными явлениями. Думаю, что такая ситуация отрицательно влияет на общественное мнение, отталкивает сильных и признанных таджикских ученых, а также одаренную студенческую молодежь от России».
Саади МИРЗОЕВ
Dialog.TJ
